КОЛЛЕКТИВНАЯ ФОРМА СОБСТВЕННОСТИ –
ОСНОВА ЭКОНОМИКИ БУДУЩЕГО?

1. Эволюция общества и равноправие

Термин «общественно-экономические формации» был введён в употребление К. Марксом. Но и до Маркса люди знали о рабовладении, феодализме, которые ушли в прошлое, и о том, что до зарождения рабовладельческого общества, была ещё и некая другая или другие формы общества, которая или которые тоже ушли в прошлое.

Всё не вечно. Человек хотел бы жить вечно, но на деле живёт лет 70-100 (при этом успев пройти через разные фазы развития от младенчества до старости) и обычно больше не получается.

Общество тоже развивается. И, в частности, каждая следующая форма общества приносит новую форму собственности. Эта форма собственности оказывается или совсем новой, или уже и ранее известной, но в новом общественном строе она приобретает особо важное значение, которое отличает его от предыдущих и последующих общественных строев. И эта форма собственности связана со способом производства в данном общественном строе.

При рабовладельческом строе активно использовавшимся способом производства была эксплуатация труда рабов. То есть одни люди (рабы) находились в полном владении других людей, близко к тому, как до сих пор люди владеют рабочим скотом. Шли разговоры о том, является ли раб (особенно негр) вообще человеком, и часто вопрос решался тем, что нет. Соответственно, права раба, как человека, были часто практически нулевыми.

В феодализме использовалась форма производства на основе феодальной зависимости. Одни люди (крестьяне) находились в зависимости от других людей (феодалов). Это уже была более свободная, менее жесткая зависимость народа от господ. Здесь вопрос о том, является ли феодально-зависимый (или крепостной в России) крестьянин человеком, уже не стоял, а был решён с смысле: однозначно – да.  

В капитализме владение человека человеком практически прекратилось. Человек, будь то бывший раб или крепостной, перестал быть собственностью господина, а в правах как бы уравнялся с господином. (Одновременно и права женщин были уравнены с мужскими.) Хотя господа и простой народ (наёмные работники) всё равно остались. И фактически – некоторое неравенство в правах всё равно осталось.

В наше время главными правозащитниками считают себя либералы. И на момент зарождения этой идеологии она была действительно прогрессивна. Да и как бы остаётся прогрессивной. В основу либералы ставят правозащитную деятельность. Чтобы права каждого человека соблюдались как можно лучше и чтобы человек был как можно более свободен в деятельности, в реализации своих прав.

Но, выступая за максимальную реализацию прав и свобод, либералы, в частности, выступают за неконтролируемую, абсолютную свободу частного бизнеса. А частный бизнес, имея деньги и используя их, расширяет свою сферу влияния и по факту отвоёвывает для себя большее пространство для свободы, вторгаясь в свободы более бедных людей.

Права и возможности реализации прав господина априори были и остаются больше прав простого работника. (Скажем, свобода слова человека из народа ограничивается тем, что он может опубликовать свои мысли где-то, если их где-то согласятся напечатать, а богатый человек может сам издать газету или книгу таким тиражом, каким сам захочет, если он согласен потратить на это деньги, а они у него есть.)

Капитализм имеет бóльшие возможности в установлении равноправия между людьми, по сравнению с феодализмом, а тем более, по сравнению с рабовладением, но сохраняет невозможность дальнейшего выравнивания прав людей. Фактически, сохраняя деление людей на господ и простой народ, капитализм не может идти дальше в усилении равноправия.

А люди равноправия хотят, так всегда было, есть и будет.

Понятно, что по этой и не только по этой (не будем здесь разбираться во всём) причине капитализм не вечен, он имеет свои недостатки, которые со временем должны быть исправлены. А в плане усиления равноправия, капитализм всё, что мог, уже сделал, и дальше – он в, конце концов, как и предыдущие формы общественного устройства, должен будет уйти в прошлое.

Что может прийти ему на смену? Какой-то другой общественный строй. А другой общественный строй означает и смену формы собственности на средства производства. Именно частная собственность на средства производства и образует капитализм таким, какой он есть. Капитализм со временем меняется и может меняться и ещё какое-то время в будущем, но он может меняться только в рамках того, каким он может быть с частной собственностью на средства производства.

Рано или поздно что-то должно измениться. Вообще в целом частная собственность может существовать и дальше. Но частная собственность на средства производства должна быть заменена на что-то другое.

На что? Вопрос не простой.

2. О государственной собственности

Коммунисты-марксисты уже попытались создать страну СССР на основе государственной (национализированной) собственности на средства производства. Но получилось не очень хорошо, СССР просуществовал 72 года и развалился. Коммунисты-марксисты старой закалки оправдывают это чьими-то искусственными подрывными действиями специально чтобы развалить страну. Но дело в том, что экономика на основе государственной собственности на средства производства и так, без подрывной деятельности, имеет некоторые сложности в управлении.

Стимулирование к хорошей работе людей, работающих на национализированных предприятиях и сельских хозяйствах (с/х), проблематично по сравнению с частной собственностью (при капитализме).

Владелец капиталистического частного предприятия максимально заинтересован в максимально эффективной работе своего предприятия и максимальной выгоде от него, т.к. это его личная выгода, он получает её в свой карман и заинтересован в том, чтобы её было как можно больше.

Директор же национализированного предприятия – это только наёмный работник, он не получает прибыль от предприятия в свой карман и работает за зарплату. У него нет серьёзного стимула заботиться о прибыльности предприятия. Если даже его предприятие вдруг получит сверхприбыли, какая ему разница – он эти прибыли в карман не положит. А если его предприятие потерпит убытки и фактически станет банкротом – что он сам потеряет? Ну, дадут ему выговор и не дадут 13 зарплаты, вот и всё. Очень слабый стимул хорошо управлять предприятием.

При том, что если частное предприятие стало банкротом, то и сам капиталист стал банкротом – у него-то величайший стимул сделать так, чтобы его предприятие работало без убытков и с прибылью. Для капиталиста прибыль его частного предприятия – это его личная прибыль, убытки предприятия – это его убытки.

А директор государственного предприятия знает, что хоть убытки, хоть прибыль – это убытки и прибыль государства, а ему это всё безразлично. У него нет стимула хорошо работать, нет заинтересованности, всё равно: пусть собирают с полей, может быть, и огромные урожаи (если выдался урожайный год), а при перевозке и хранении – теряют до 40%, как бывало в СССР – и никому дела нет – это же государственные убытки, а не личные. Пусть будет воровство, бесхозяйственность, низкая производительность и прочее и прочее, директору госпредприятия (или с/х) какая разница, у него другая проблема – строительство собственной дачи, и вот в этом он максимально заинтересован в том, чтобы всё построить и подешевле, без потерь, и качественно.

Короче говоря, с экономикой на основе национализированной промышленности в СССР закономерно всё получилось плохо и впоследствии рухнуло. Так не получится, этот вариант неприемлем.

Чтобы полноценно работать, людям нужен полноценный стимул. И, что важно, этот стимул должен соответствовать уровню сознания людей, которые живут сейчас.

3. Коллективная собственность, как возможный этап коммунистических реформ

(Этот пункт интересен в первую очередь тем, кто считает необходимым в будущем коммунистическое развитие. Все остальные читатели воспримут это, как теоретическую, формальную информацию и могут этот пункт даже пропустить. Тем не менее, я бы рекомендовал его прочитать, т.к. некоторые фрагменты информации отсюда будут полезны для понимания следующего текста.)

Другой вариант. Который заявлен в названии статьи. Как вариант возможной формы собственности в будущем, решающий очень многие проблемы, которые не может решить основанный на частной собственности капитализм, можно рассматривать коллективную собственность (на средства производства) рабочих коллективов.

Если существование частной собственности на средства производства фактически всё ещё продолжает, как было в предыдущих общественных формациях, делить людей на господ и простой народ со многими вытекающими отсюда последствиями, то коллективная собственность (собственность рабочих коллективов) на средства производства, вероятно, уже полностью устраняет эту проблему. Каждый член рабочего коллектива завода, с/х, сервисного предприятия и чего угодно – так любой наёмный работник становится одновременно и совладельцем (вместе со всеми другими членами рабочего коллектива) той организации (фирмы и т.п.), где он работает. (В дальнейшем по многие причинам, в частности, для краткости мы больше не будем здесь говорить о сервисных и других предприятиях в качестве той же самой коллективной собственности, ограничиваясь только разговором о коллективной форме собственности на примере заводов. Но надо понимать, что эта форма собственности может быть распространена и на многие другие места работы людей.)

Против такой формы собственности, вероятно, запротестуют некоторые ортодоксальные коммунисты-марксисты, т.к. такая форма собственности, можно сказать, обуржуазивает рабочих, поскольку делает их одновременно и собственниками-совладельцами своих мест работы (предприятий и т.п.). Но это как посмотреть… В то же время, можно и так сказать, что это просто освобождает людей от эксплуатации и делает их работающими на самих себя… На это можно по-разному посмотреть и по-разному назвать… Можно сказать и так, что при существовании коллективной собственности устраняется существование двух отдельных классов, пролетариата и буржуазии, они исчезают, как когда-то исчезли рабы и рабовладельцы, и появляется новый класс самодостаточно работающих на себя людей, который сейчас ещё не имеет названия.  Не будем на этом зацикливаться, пусть каждый осмысляет этот вопрос в меру своего желания и способности осмыслить всё достаточно глубоко и широко[1].

При этом, хотя коллективная собственность, где рабочие становятся одновременно и рабочими, и хозяевами, выглядит, может быть, как чисто социал-демократическое преобразование, но никак не похожее на коммунистическое, но оно как раз может вписаться и в коммунистические реформы, как их начало. Как мы уже говорили, национализация производства в наши дни неприемлема, т.к. это породит только бесхозяйственность, воровство и подобные явления, которые существовали в СССР. Но дело в том, что это только сейчас. Вообще национализация в будущем, может быть, и возможна и, может быть, даже окажется необходимым этапом эволюции общества. Но что необходимо для того, чтобы люди смогли работать на национализированных предприятиях, – это формирование у людей понимания категории: коллективное, общее, но в то же время своё. Своё общее.

Сейчас люди очень плохо осознают категорию: наше общее. Примером того является мелкое, но массовое воровство («несуны») в СССР. Люди имеют склонность делить всё на «моё» и «не моё». И то, что моё, нужно беречь, а к тому, что не моё вполне можно относиться и безответственно, а можно и попытаться присвоить – сделать своим. Не было (тогда) и нет (сейчас) понимания, что существует и категория своё общее, о котором нужно так же заботиться и которое для пользы общего дела нужно так же беречь, как своё личное.

Собственно говоря, и директор национализированного завода мог бы, хотя и работает за зарплату, а не получает процент от прибыли, заботиться о максимально эффективной работе своего… то есть не лично своего, но данного ему во власть, завода, с максимальной заботой, если бы в его мышлении было понимание, что от эффективности (или неэффективности) работы подвластного ему завода зависит эффективность или неэффективность работы всей экономики страны. И подвластный ему завод делает свой вклад в эффективность работы всей экономики страны, а от этого, в конечном счёте, зависит уровень жизни каждого человека в стране. И забота о подвластном ему заводе – это не альтруизм, а просто забота об эффективности общей экономики всей страны, от чего зависит достаток каждого человека в стране. Но для того, чтобы это осознавать, нужно понимать категорию своё общее и чтобы забота о своём общем для человека была бы так же важна, естественна и привычна, как забота о своём личном.

Вот именно работая на предприятиях с коллективной формой собственности, люди и смогут постепенно учиться пониманию своего общего, но только не будут при этом находиться в условиях, когда в СССР на госпредприятиях их руководители, не имея возможности получать от них прибыли в свой карман, были резко лишены стимула к эффективной собственной работе и поддержанию эффективной работы подвластных им предприятий. На предприятиях с коллективной собственностью все люди, наоборот, допущены к управлению предприятиями (поскольку весь рабочий коллектив – это его полноправные совладельцы) и, в то же время, там должен быть в полной мере, точно так же, как на частных предприятиях, сохранён принцип чисто индивидуальной, личной заинтересованности и индивидуальной ответственности за качество своей работы, за каждое своё действие. Таким образом, имея чисто индивидуальную материальную заинтересованность – размер зарплаты[2], люди будут учиться осознанию именно этой категории – своё общее, управляя своим общим заводом. И их заинтересованность в этом будет максимальна, поскольку это будет заинтересованность чисто индивидуальная и материальная (чего и хотят люди в наше время). На таком месте работы человек и ни в коем случае не будет вынужден на то, чтобы проявлять коллективизм или что-то вроде него, он сможет работать и в точности по-старому, как он работал на частном предприятии, только на основе своей личной материальной заинтересованности, отвечая только свою личную работу. Но он будет иметь стимул и у него самого будет постепенно крепнуть желание вложить и свой вклад в управление заводом (на основе демократического принципа) попробовать повлиять на ситуацию так, чтобы повысить эффективность работы всего завода, потому что тогда повысится и не только прибыльность завода, но и его личная зарплата. И так постепенно будет развивать своё понимание категории своё общее и свою способность действовать на благо своего общего.

Таким образом, люди, работая на предприятиях с коллективной собственностью, будут готовиться к тому, чтобы потом перейти на работу на государственной собственности (если будет решено, что так нужно). Собственно говоря, работа в условиях коллективной собственности – это и есть, вероятно, единственный способ научиться и подготовиться к работе на госсобственности, если потом будет решено перейти к такой форме собственности.

4. Чисто практическая выгода

Для кого-то имеет значение то, как коллективная собственность может вписаться в коммунистические реформы и помочь им, а для кого-то имеет значение вопрос – что толку от коллективной собственности чисто практически и какую пользу она может принести в наши дни? Ответ: колоссальную. Без всяких разговоров о том, во что она может перерасти в будущем, она чисто практически, на чисто бытовом уровне сразу радикально меняет положение рабочего человека, увеличивает возможности людей и решает серьёзные проблемы, накопившиеся при капитализме, которые он не может решить, не отказываясь от частной собственности на средства производства.

При капитализме интересы производителей, а также продавцов товаров и услуг, противоположны интересам потребителей. Производителям и продавцам нужно отнять у потребителей как можно больше денег. А потребителям нужно купить товары и услуги по возможно более умеренным ценам и, плюс к тому, желательно – приемлемого качества. Для производителей и продавцов не имеет никакого значения качество жизни потребителей и как на их жизни отражается то, что они покупают, – для производителей и продавцов (владельцев магазинов и торговых фирм), строго говоря, важно только одно: размер их выгоды. И этот конфликт был и будет всегда, пока существует экономика на основе частной собственности.

Поскольку производителям важен только размер выгоды, в современном (капиталистическом) мире широко распространено, например, мошенничество при производстве товаров. Антибиотики в мясе, нитраты в растительных продуктах, консерванты во всем, подмена настоящего молока или молочных жиров на растительные и т.д. и т.п. И все это даже не всегда указывается на упаковках товаров. Так в производстве продуктов питания. Также многие сталкивались с таким явлением, что какое-то купленное устройство ломается очень скоро после окончания гарантийного срока. И производителям выгодно, чтобы так происходило. Для этого всё чаще, например, в электронные механизмы встраивается намеренно плохое охлаждение, чтобы микросхемы перегревались и быстрее выходили из строя, хотя могли бы прослужить намного дольше. Производителям выгодно, чтобы купленные вещи быстрее выходили из строя и покупатель вынужден был бы купить новое на замену. Производители любых товаров очень любят говорить о высочайшем качестве произведённого товара, но, выполняя требования закона, хотя и могут указывать его плохие характеристики, но стараются это сделать как можно незаметнее, тем самым, всё же пытаясь обмануть покупателя. И с подобными явлениями мы сталкиваемся повсеместно и постоянно. Нельзя сказать, чтобы они были абсолютно тотальными, но частнособственническая экономика, которая имеет целью получение прибыли, а не качество товара, к ним сильно склонна. Это ухудшает жизнь людей, все возмущаются, но ничего не могут с этим поделать. Потребительские общества пытаются помогать покупателям, а производители продолжают мошенничать. И это бесконечно продолжающаяся война в том случае, когда у производителей товаров цели одни, а у покупателей противоположные.

Но появление коллективных предприятий и перевод экономики на рельсы развития коллективной собственности может это изменить.

На предприятиях с коллективной собственностью каждый рабочий – это не такой работник, который временно нанят только для того, чтобы он где-то что-то упаковывал или следил за какими-то механизмами, что-то делал бы на своем рабочем месте, а во все остальное не смел совать нос, так как это не его дело. Здесь он сам – полноценный собственник и имеет право голоса в управлении. И на таких предприятиях радикально возрастет влияние именно рабочих коллективов на управление предприятиями.

На таком предприятии каждый работник может влиять на то, что и как там производится. Конечно, только один работник, прямо скажем, почти ничего в этом отношении не может. Но если что-то в политике предприятия не нравится одному – это, по сути, и не имеет значения. Но когда многим людям нравится или не нравится то, что они производят, и они являются полноправными собственниками – это меняет все.

Так люди оказываются ответственны и сами вправе решать, что и как они производят. И они могут влиять на то, что и как производится.

Они могут решить производить то, что сами считают нужным, а не то, что им скомандуют. И своей работой они могут решать те проблемы, которые их самих волнуют – те самые проблемы, которые фатально испортили им жизнь.

Люди, работающие на коллективных предприятиях, – это те же самые люди из народа. И главное – здесь они являются одновременно и производителями, и покупателями. Богатому человеку все равно, какого качества продукцию он производит. Он может производить, например, продукты питания, в которые ради удешевления будет добавляться то же самое пальмовое масло и другие вредные компоненты. Но сам он при этом может питаться в дорогих ресторанах, в которых продукты гораздо дороже, но производятся в других местах и это продукты элитные, в которых нет никаких вредных компонентов. Он может себе позволить покупать элитные и очень дорогие продукты и блюда, а не то, что производит он сам. На коллективном же предприятии работают не богатые люди и они не могут питаться в элитных ресторанах. Они могут отовариваться только в обычных магазинах, где продаются обычные продукты питания, и они покупают там такие же вещи, рассчитанные на массового потребителя, какие сами производят. Скорее всего, они вполне могут питаться отчасти даже не такими же, а буквально теми же продуктами, которые сами производят. Отчасти они могут покупать ими же произведенные продукты в магазинах. А отчасти – даже прямо у себя на месте работы. Дело в том, что предприятие, выпускающие какие-либо продукты, допустим, полуфабрикаты в большом количестве, вероятно, продает их, в основном, не напрямую в своих же фирменных магазинах, а продает другим торговым фирмам по оптовым ценам, которые ниже розничных. Точно так же то же самое предприятие полуфабрикатов может продавать свою продукцию по ценам ниже розничных своим же работникам. Предприятию это убытка не даст, а рабочим предприятия это будет выгодно – они будут покупать еду по ценам ниже розничных. Но на коллективном предприятии рабочие – они же и собственники этого предприятия. И они могут влиять на то, что и как (с каким качеством) выпускает это предприятие. И им выгодно будет влиять на работу предприятия так, чтобы оно выпускало что-то более качественное, потому что они же сами потом это будут покупать. Так люди сами будут улучшать качество того, что они едят. И сами будут менять то, что возмущало их и от чего они хотели избавиться. И то же самое будет происходить на всех предприятиях, выпускающих и, допустим, бытовую технику и что угодно. Проблема качества будет решаться сама собой, т.к. у людей будет стимул к тому, чтобы ее решать.

Они сами будут ответственны за то, что производят.

Сейчас стимулом к тому, чтобы товары производились с лучшим качеством, может служить только конкуренция. Когда один производитель производит что-то лучше, а другой хуже, то покупают больше у первого, а второму приходится тоже позаботиться о качестве товаров. Но это явление научились обходить, делая вид, что товар хорош, хотя он имеет скрытые недостатки, о которых (если, например, это продукт с добавленными вредными компонентами) покупатель может даже никогда и не узнать. А когда это явление становится массовым, у покупателя становится всё меньше возможности выбрать что-то получше.

Сегодня конкуренция нужна, но такая нужность конкуренции на деле – это всего лишь порождение экономики, основанной на частной собственности, при которой она действительно может на что-то хорошо влиять, хотя может и принимать такую форму, как соревнование (конкуренция) производителей в том, кто сильнее удешевит производства продукта, а одновременно лучше обманет покупателя, что это продукт качественный и его есть смысл купить за дорого.

Частным собственникам конкуренция необходима потому, что их интересы совершенно не совпадают с интересами покупателей. У них нет стимула выпускать хорошие вещи, их стимул заключается только в том, чтобы что-то продать (причем по максимально возможной цене), а качество вещи не имеет значения – просто что можно выгоднее продать, то они и делают. Только конкуренция между собой заставляет их производить то, что более конкурентоспособно… да и то – конкурентоспособность не всегда означает качество. То же самое – с ценами. Каждый частный производитель в том случае, если он монополист, он хочет и пытается установить цены как можно выше, потому что у монополиста все равно купят, больше не у кого, и ему не важно, что людям будет это трудно купить. И только когда есть несколько конкурирующих производителей, то они вынуждены устанавливать цены не только в соответствии с тем, как им хотелось бы, но и в соответствии с тем, что у конкурентов цены могут быть ниже, и тогда все будут покупать у них…

Если же производители товаров и покупатели, причем покупатели не элитные, а потребители товаров массового потребления – это одни и те же люди – это все меняет. Это дает им стимул к тому, чтобы они производили товар, ни много ни мало, как для самих себя – то есть с тем качеством, а в конце концов, и по тем ценам, по которым они сами хотели бы все это купить.  Они работают, производя те товары, которые сами же и потребляют! Производят для себя! А это, по сравнению с конкуренцией, как стимулом к наилучшей работе, – даже гораздо более сильный стимул производить вещи наилучшего качества!

Может быть и вполне вероятно, что сначала и на коллективных предприятиях будут пытаться мошенничать и завышать цены, выбирая более высокий заработок, а не выпуск более качественных товаров. Но со временем все будет развиваться вплоть до того, что люди придут к такому выводу, когда не будут стремиться завышать цены, а, наоборот, будут их понижать, т.к. производят для себя же, а так же для своих друзей, родственников, знакомых… Будут искать оптимальные цены, исходя не только из желания выгоды, но и от понимания, что для покупателей лучше, чтобы всё было дешевле. Это, конечно, произойдёт не сразу, но со временем развитие пойдёт в эту сторону.

Такие жизненные условия будут менять мировоззрение людей. Люди хотят питаться качественными продуктами, покупать хорошие вещи, а, работая на предприятиях в коллективной собственности, они могут этого достичь, и понимание этого постепенно будет до людей доходить. Они будут привыкать к тому, что самые высокие зарплаты и самые высокие прибыли любой ценой – это не всегда хорошо. Самые высокие прибыли не всегда ведут к максимальной пользе в целом.

Таким образом, коллективные предприятия – это такая форма собственности, которая будет привлекательна для самих людей, т.к. она позволит самим простым людям решать те проблемы, которые ухудшали их жизнь и только усугублялись при капитализме на основе частной собственности на средства производства.

Таким образом, люди смогут постепенно сами создавать экономику совершенно другого типа, чем то, что мы имеем и видим вокруг себя сейчас.

На самом деле, все несколько сложнее. Если продолжать говорить на примере выпуска продуктов, то пальмовое масло и прочие дешевые компоненты добавляют в них для того, чтобы их удешевить и при этом получить больше выгоды. То же самое желание будет у людей (работников, которые одновременно и собственники) и на коллективных предприятиях. И, как раньше получал выгоду владелец завода, они так же получат больше выгоды, если произведут подешевле, а продадут по обычной цене. Но им, по крайней мере, придется выбирать – производить что-то качественнее (и самим этим пользоваться) или производить менее качественно, но с большей выгодой. У них будет стимул и к тому, и к другому. В то время как у богатого частного собственника, владельца завода, стимул к тому, чтобы производит что-то более качественное если и был, то намного слабее (прямо скажем: по сравнению с работниками коллективного предприятия, у него такого стимула либо нет, либо почти нет, его главная цель всегда – только своя максимальная выгода любой ценой).

Таким образом, заниматься ли тем же мошенничеством или нет, производить ли те же товары, которые им самим не нравятся по качеству, или что-то изменить в их производстве, люди при этом решают сами.

Так свобода выбора оказывается доступна для целых рабочих коллективов, а не диктуется одиночными владельцами предприятий. Люди хотят больше зарабатывать и для этого еще больше мошенничать при выпуске товаров – да, могут попробовать и так (но государство и сейчас пытается, и всегда будет стараться бороться с мошенничеством, и может накладывать штрафные санкции на тех, кто это делает). Но у них появляется и стимул действовать по-другому, и если они хотят постараться выпускать что-то более качественное и тем самым улучшить свою жизнь, покупая более качественные товары, – могут выбрать этот вариант (и государство будет поддерживать и выпуск качественной продукции).

Капиталистическая экономика, основанная на частной собственности на средства производства, поставила это самое производства с ног на голову, стремясь не к производству и удовлетворению нужд людей, а к извлечению выгоды с помощью производства. Фактически не имея настоящего стимула к настоящему удовлетворению потребностей людей, а вместо этого часто стремясь к завышению цен и удешевлению производства товаров (понижая их качество), такая экономика нуждалась в конкуренции, которая в какой-то мере заставляла и заставляет производителей делать товары более качественно (но и это не очень хороший рычаг воздействия, т.к. не всегда успешно заставляет, но вместо качества производители могут предпочитать и мошенничество). Также для работы такой экономики она нуждается, чтобы люди были корыстны и даже алчны, т.к. чем более алчен частный собственник, тем больше он будет стремиться к выгоде и тем более эффективным сделает производство, находящееся у него в частной собственности. Таким образом, конкуренция даже официально считается основой такой частнособственнической экономики, а алчность, как основу, никто официально провозглашать не будет, но как реальная практическая основа частнособственнической экономики она хорошо видна.

Основы частнособственнической экономики, в сущности, эгоистичны и аморальны. Как говорил о. Сергий Булгаков, «Капитализм есть организованный эгоизм … он есть служение маммоне, маммонизм, по выражению Т. Карлейля. Никогда еще в истории и не проводилось в жизнь такое безбожное, беспринципное служение золотому тельцу, низкая похоть и корысть, как ныне».

Экономика, перевёрнутая «с ног на голову», порождает такое же общество.

Использование экономики на основе коллективных предприятий переворачивает ситуацию обратно «с головы на ноги», давая людям возможность и стимул просто производить то, что нужно им, их родственникам, друзьям, соседям.

Конкуренция между предприятиями в такой экономике тоже будет существовать, но коллективные предприятия, по сути, не нуждаются или мало нуждаются в конкуренции, как стимуле, имея стимул и цель делать товары как можно лучше, и при этом даже не мошенничать, потому что сами будут ими пользоваться.

Конкуренция вынужденно будет существовать, т.к. если в каком-то региона есть хотя бы два предприятия, делающие одно и тоже, и они пытаются продавать свои товары в этом одном и том же регионе, конкуренция между ними вынужденно возникнет. Но это будет именно вынужденное явление. Как грязь на дорогах осенью – она не нужна, но она есть. А при этом делать конкуренцию основой общества – потеряет смысл. Конкуренция будет не нужна или почти не нужна, её значение радикально уменьшится.

Когда конкуренция подаётся государством, как нечто нормальное и как основа жизни, это распространяется не только на бизнес, но и на всю жизнь людей, заражая их склонностью к конкурентным отношениям и во всей жизни в целом. Результатом такого зараженного конкурентностью мировоззрения является, например, то, что семья, вроде бы, должна быть в жизни человека островком взаимоподдержки, но… Вступая в брак, вроде бы, по любви, люди, особенно состоятельные, составляют брачный контракт, потому что готовятся к тому, что один супруг, в случае чего, может захотеть ободрать другого, как липку, а контракт нужно хитрым образом составить так, чтобы его, другого супруга, ободрать, как липку. Атмосфера общества, где конкуренция считается нормальной, извращает и приводят к деградации нравов.

И, в частности, отказ от того, чтобы считать конкуренцию основой жизни, постепенное уменьшение мошенничества и многое другое, что будет сопутствовать работе людей на коллективных предприятиях, будет и способствовать постепенному моральному очищению всей атмосферы жизни людей, будет повышать моральное качество жизни людей.

5. Вопросы перехода

Задачей будущего является осознать то, как перейти к новой форме собственности, ввести её в комфортном для людей виде, а не так, как вводили государственную форму собственности большевики после революции 1917 года. Такое внедрение другой формы собственности, как тогда, привело к тому, что люди в наше время очень напуганы теми событиями, боятся их повторения и поэтому надеются, что капитализм, хотя и обладает недостатками, будет длиться вечно и перехода к новой форме собственности больше вообще никогда не будет, несмотря на то, что история доказывает, что никакой общественный строй не может длиться вечно, но когда-то уходит, потому что сами люди жаждут его ухода, и это естественное явление в развитии общества. Тот способ тотальной и немедленной национализации, который был использован большевиками, показывает то, как делать нельзя, и то, что в будущем процесс перехода к новой форме собственности должен быть практически каким-то противоположным тому, как сделано было тогда.

На самом деле, сама более далёкая история человечества показывает, как надо.

Каждый предыдущий общественный строй, коих до капитализма уже было несколько, когда-то заканчивался. Но ещё до его полного завершения, например, ещё когда во всей Европе был феодальный строй, там начинали строиться мануфактуры, на которых работали свободные наёмные работники – прообраз будущих капиталистических предприятий. Находились состоятельные люди, которые увидели в постройке мануфактур свою выгоду и создавали их, нанимали работников и получали доход. А в целом – феодализм продолжал существовать, но в нём уже росли ростки капитализма. И только через какое-то время, когда капиталистический способ производства в стране достаточно укреплялся, верхам не оставалось выбора, кроме как изменить законы страны, приспособив их к росту капиталистического способа производства и отменяя феодальные порядки, про которые к тому времени уже было понятно, что они безнадёжно устарели и требуют отмены. Так было всегда: сначала самостоятельно пробивались ростки новой формы собственности, потом государство сверху отменяло старую форму собственности.

Судя по всему, и переход к коллективной собственности на средств производства, в общих чертах, должен быть таким.

Создание предприятия или любой фирмы на основе коллективной формы собственности может быть даже несколько проще, чем частной фирмы. Частная фирма требует в начале достаточно больших финансовых вложений от создателя фирмы, он один должен всё оплатить, а потом нанять работников и платить им. Для создания коллективной фирмы необходимо соответственно меньшее вложение от каждого основателя фирмы и оплата работы людей потом идёт не от вложений одного, а от их же собственных первоначальных вложений. При полном  сохранении (как на частных предприятиях, ничем не отличаясь от них в этом отношении) принципа личной, индивидуальной материальной заинтересованности и индивидуальной ответственности за свои действия, когда человек сколько и как сам работает, столько и получает, в то же время, коллективная собственность позволяет разделить первоначальные затраты на нескольких или даже многих людей. При этом каждый из создателей фирмы может дать не так уж много либо, может быть, вклад в дело может нескольких людей может быть сделан в равных или неравных долях, заключив договор о возмещении каждому в дальнейшем из доходов фирмы соответственно большей или меньшей суммы. Таким образом, создание коллективного предприятия, с/х и т.д. финансово гораздо более доступно для людей. А потом – они все становятся её совладельцами. И потом – они все там могут не только влиять на положение дел в фирме, но и, в конечном счёте, все будут получать определённый доход от неё. Зарплата каждого человека при этом может зависеть от прибылей фирмы. В коллективном предприятии может работать как угодно много людей, но они все являются её совладельцами, в отличие от того, что в частной фирме подавляющее большинство работающих там людей – это только наёмные работники, просто получающие выделенную им зарплату и не более!

Когда людям станет понятна выгодность создания фирм на основе коллективного совладения, такие фирмы будут создаваться.

Вполне возможно, что способствовать созданию подобных фирм могло бы государство (когда до правителей страны дойдёт выгодность их создания). Подобные предприятия могут решать проблемы, создаваемые частнособственническими фирмами. Поэтому, когда власть имущие это поймут, они могут создать льготное налогообложение подобных предприятий. Сейчас льготным налогообложением могут пользоваться различные частные новосоздаваемые фирмы (в первые годы своего существования). Но, учитывая то, что частнособственнические фирмы сами создают людям проблемы, некоторые из которых здесь были упомянуты (в частности, частные фирмы работают ради денег, прибыли, и их интересы фактически противоречат интересам потребителей, создавая им проблемы), государство могло бы отказаться от льготного налогообложения частных фирм, предоставив льготное налогообложение фирмам, создаваемым на основе коллективной собственности. Таким образом, пользуясь льготным налогообложением в первые годы своего существования, новые коллективные фирмы возникать будут, а вот новые частные фирмы, скорее всего, нет (или почти нет). Кроме того, бизнес – это такое дело – даже старые и мощные частные фирмы время от времени будут терпеть банкротство, как было всегда, а на их место всё больше будут приходить фирмы, основанные на принципе коллективной собственности. Но, разумеется, для этого ещё нужно, чтобы власть имущие в стране до этого дозрели.